Доктор учится всегда

Как вы стали детским врачом-онкологом?

— Когда я заканчивала школу, не знала, куда пойду учиться. Поскольку мне нравились биология и химия, решила поступить в медицинский вуз. Я не родилась в династии врачей. Но я целеустремленный человек. Если что-то решила, не вижу препятствий. После университета я выбрала детскую онкологию. К тому времени я уже отучилась на педиатра, потому что любила детей. И только попав в ординатуру, я поняла насколько сложное направление выбрала. Мы лечим детей от рождения до 18 лет. А сейчас, по новым правилам, до 21 года. Лечить младенца и взрослого — это совсем разные подходы. Для этого нужны обширные знания в педиатрии, терапии, помимо онкологических. Детская онкология — одна из самых сложных специальностей, в которой постоянно нужно совершенствоваться. Регулярно появляются новые виды терапии, новые тактики ведения пациентов, новые протоколы. Развиваясь в этой специальности, врач постоянно проходит повышение квалификации. Доктор учится всегда. Это очень благодарная специальность, потому что дети— благодарные пациенты. Если малышу хорошо, он бегает и прыгает, постоянно говорит спасибо за эту возможность.

Моя сестра-близнец — тоже доктор. Она — врач-неонатолог. И мы поддерживаем друг друга, часто консультируем.

Юлия Червонюк. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— В интервью фонду профессор Белогурова рассказала, что в 90-е годы только 20% детей выходили в ремиссию. Потом случилась встреча с коллегами из Германии, обучение в Гамбурге. После этого всё изменилось. Есть ли у вас собственный пример, как новые знания повлияли на эффективность лечения?

— Каждый раз на конференциях мы слышим доклады зарубежных коллег с информацией по новой терапии, которую сейчас внедряют. Повторяя их опыт, мы получаем лучшие результаты в лечении заболеваний. Например, сейчас активно развивается таргетная терапия, которую мы тоже применяем. Для многих пациентов, если опухоль неоперабельна или, если другие методы не помогли, это реальный шанс на выздоровление. К тому же, если мы говорим про образование, каждый навык нам помогает в ранней диагностике опухоли, а если мы рано диагностируем, то и лечение человек получает своевременное. Например, если рано выявить у ребёнка меланому, шансы вылечиться очень высоки. Раньше у детей не выявляли это заболевание, а сейчас всё чаще. Один из методов диагностики — дерматоскопия. Я считаю, что каждый доктор, который имеет отношение к лечению новообразований кожи, должен знать дерматоскопию. Потому что без неё невозможно поставить диагноз. Но с помощью дерматоскопии мы можем отличить "добро" от "зла".

— А почему стали выявлять меланому у детей?

— На самом деле, каких-то причин для её появления нет. Большую роль играет ухудшение экологии и чрезмерное желание загорать. У нас нет культуры загара, люди не заботятся о своем здоровье, не используют защитные средства. Плюс это генетические патологии, которые имеют накопительный эффект. Если есть генетическая предрасположенность, обязательно нужно наблюдение врача-дерматолога и онколога. И прохождение дерматоскопии хотя бы раз в год. К своему здоровью нужно относиться внимательнее.

Юлия Червонюк. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— Недавно фонд «свет.дети» оплачивал курсы повышения квалификации для вас. Чему вы учились?

— Курсы были по дерматоскопии и лазерной хирургии. Важное обучение. Даже если врач не является дерматологом, но работает в поликлинике и работает с образованиями кожи, это очень полезно. Курс был необходим, потому что, как выяснилось, в Санкт-Петербурге лазерной хирургией, именно детской, практически никто не занимается. А это направление надо развивать. В нашем городе 48 частных лазерных центров, а детьми занимаются всего 1-2 учреждения. Фонд помог купить ещё и аппарат для дерматоскопии. Теперь мы проводим это исследование детям в амбулаторных условиях. И это бесплатно.

— А какое образование врач-онколог может получить бесплатно?

— К сожалению, кроме подтверждения сертификата каждые пять лет, нам больше ничего не доступно. Но нам помогают фонды — оплачивают участие в платных конференциях, курсах повышения квалификации, покупают оборудование для диагностики детей.

Юлия Червонюк во время приема пациента. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— Какими знаниями, кроме медицинских, должен обладать детский врач-онколог?

— Обязательно должны быть знания по психологии, чтобы говорить с детьми на одном языке. Тогда они больше расположены и идут на контакт. Психология — одна из самых важных наук, которая идёт в ногу с онкологией. Психологически ребёнку может быть очень плохо из-за его заболевания, и мы должны помочь ему справиться с этой проблемой, чтобы лечение и реабилитация прошли максимально комфортно. У нас есть такие пациенты, которые говорили, что нахождение в стационаре напоминает санаторно-курортное лечение. Хорошие условия, грамотный персонал, чуткие врачи — это всё есть у нас, и это тоже — основа лечения.

— Что ещё должен уметь врач-онколог?

— Уметь с юмором принимать многие вещи и уметь смеяться над собой. Иначе будет очень сложно.

— Вас кто-нибудь учил тому, как сообщать плохие новости родственникам?

— Я этому не училась, но думаю, такие курсы есть. И они очень нужны онкологу. Особенно, если речь идёт о молодом специалисте, который пропускает всё через себя. Не справляется, происходит срыв. Есть маленькие пациенты, которые хотят подружиться и отказать им невозможно. Тогда их боль воспринимается как своя, что в профессиональном плане неправильно. Нужно уметь чувствовать границу между хорошим отношением и включенностью в их боль. У меня были срывы. Временами казалось, что онкология — это не моя профессия. Один раз я даже уволилась и не работала полтора месяца. Потом вернулась.

Юлия и Виктория Червонюк в студенческие годы. Фото: из личного архива

— Из-за чего был срыв?

— Тяжёлый труд и неумение принимать своё поражение. Многие доктора воспринимают болезненно, если пациенту не удалось помочь. Хотя в большинстве случаев вины врача нет. Медицина иногда бывает бессильна. Тогда мне показалось, что есть много других более легких специальностей, в которые можно уйти. Но я отдохнула и дала себе возможность работать с новыми силами. Я стала вести амбулаторный приём, он отличается от работы в стационаре. Можно сказать, я сейчас начинаю заново.

— А какие истории из практики запоминаются?

— Историй таких много. Грустных меньше, но все они связаны с уходом моих пациентов, которых я вела и которым хотела помочь. Помню одну очень хорошую девочку. Ее звали Юля. Она была сильной и долго боролась за свою жизнь. Мы пытались ей помочь, но заболевание распространилось слишком сильно. Утром мы с ней разговаривали, а после обеда её уже не стало. Этого никто не ожидал, потому что её показатели улучшились и все думали, что она идёт на поправку.

Юля умерла, когда папа готовил ей обед на больничной кухне. Он пришел её кормить, и узнал эту страшную новость.

Юлия Червонюк. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— Кто сообщает родственникам пациентов плохие новости?

— Врач. Каждый раз, чтобы сообщить родственникам, приходится подбирать разные слова, которые могут смягчить удар. Но врач и сам переживает и видит, как это переживают родители ребёнка. Они в этот момент не знают, куда себя деть и что им делать. Как правило, это очень эмоциональная реакция — крики, плач, и даже может быть агрессия со стороны родителей, что, в принципе, нормально. Но в большинстве случаев родители видят, что ребёнку все хотели помочь. Но болезнь опередила.

— Сколько одновременно пациентов ведет детский онколог?

— Бывает по-разному. Может быть от 5 до 20 пациентов. В среднем это 7 пациентов. У всех может быть разный диагноз. Как правило, детский онколог лечит всё: от головы до пят, любую патологию. И когда врач теряет пациента, ему тоже нужно время на восстановление. Но этого времени просто нет. Дальше продолжается обычная работа. И это не значит, что ситуация выходит из головы.

Юлия и Виктория Червонюк. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— А есть у вас счастливая история?

— Счастливые истории — о выздоровлении детей. Помню мальчика, который вылечился от остеосаркомы. Очень хороший малыш, хорошие родители. До этого у него была ретинобластома, из-за которой он ничего не видел, но всё слышал и ощущал. К сожалению, вторая опухоль, остеогенная саркома, развилась, и пришлось ампутировать ногу. Он тоже это пережил очень стойко. Но так как он всё чувствовал, мы подарили ему на Новый год мягкую игрушку...

Юлия Евгеньевна в этот момент не может сдержать слез. Делаем перерыв на несколько минут.

— Он очень полюбил эту игрушку. И так ей радовался. Когда мы связывались с семьёй в последний раз, у него всё было хорошо.

Юлия Червонюк. Фото: Ольга Стриженкова для свет.дети

— Из чего складывается победа над болезнью?

— Я думаю, что в большинстве случаев, это труд врача. Необходимо довериться доктору и всему персоналу, потому что именно на доверии основывается дальнейшее лечение. Родители также играют огромную роль, потому что 24 часа они находятся с ребёнком и видят его состояние. Они знают, как и на что реагирует их ребенок, и они могут передавать эту ценную информацию доктору. А мы уже на основе этой информации можем понять как ребёнок переносит терапию, что ему нужно дополнительно. Благотворительные фонды тоже выполняют значимую роль. Те же препараты, которыми мы не можем обеспечить детей, покупают фонды. Так же с реабилитацией пациентов, обучением врачей. Благотворительные организации взаимодействуют как с врачами, так и с пациентами. Это весомая поддержка для родителей и врачей.

— О чём вы мечтаете? Что загадаете в новогоднюю ночь?

— Мечтаю о лазерном центре, который будет соответствовать всем канонам современной медицины и который будет помогать и детям, и взрослым. Где будет современная диагностика, правильное лечение, правильная биопсия. Это очень важно сейчас.

Поддержите программу фонда "Развитие медицины", чтобы сила знаний каждого врача помогала спасать детей.

Беседовала Юлия Говоруха
30.11.2021