Мария Бонташ
- А хочешь я крикну, что люблю тебя? — прошептала Элеонора. Маша открыла глаза и удивленно посмотрела на маму. Вдох. Выдох. Робкий, едва заметный кивок.
Элеонора взлетела на подоконник и распахнула больничное окно. - Я люблю Марию! Слышите? Я! Люблю! Марию! — прокричала она. Прохожие оборачивались. Кто эта женщина, что кричит о любви? Но Элеоноре было все равно. Она обернулась на дочь, лежащую в кровати. Смотрела на свою Марусю, буравила взглядом, перекачивая в нее материнскую любовь и веру, и надежду. Только бы Маша жила и смеялась, как прежде.
Маша с мамой. Фото: Сергей Иванушкин для свет.дети
Марии Бонташ 4 годика. У нее пухлые щечки, заразительный смех и твердый характер. Обычно ей не нужно подтверждение в любви. Она и так знает — ее любят. «С добрым утрооооом!» — кричит она дома, проснувшись. Дальше солнечный завтрак — желтая каша с полумесяцем масла. А потом дела, дела, дела... Взять деда за руку и пойти в курятник — собирать яица. Они теплые, как нагретая солнцем галька, и немного бугристые — приятные на ощупь. Потом покормить уток — Грету и Гешу. А после лететь во двор, где в тени деревьев дед установил качели. Можно раскачаться до самого неба, запрокидывать голову и смеяться низачем — просто так. Потому что счастье — это когда тебе ничего не нужно, кроме того, что есть сейчас.
Маша. Фото: Сергей Иванушкин для свет.дети
В конце мая небо вдруг помрачнело. Маше нездоровилось. Головные боли, тошнота, слабость. Местный педиатр заподозрил паразитов и направил девочку в республиканскую детскую клинику в Кишиневе. К моменту, когда Маша пришла на прием, один ее глаз стал меньше и опытный врач забил тревогу. Дальше скорая, консультация нейрохирурга и страшный диагноз — Саркома Юинга, редкая и агрессивная форма рака. Опухоль оказалась огромной: 6х4х5 см
«Я не люблю ее называть» — говорит Элеонора, мама Маши.
Операцию врачи посоветовали делать не в Молдовии, а в Москве, в НИИ микрохирургии им. Бурденко. Вечером 7 июня, Маша с мамой, бабушкой и дедушкой вылетели в Москву. А уже 17 июня девочку прооперировали.
Маша с мамой. Фото: Сергей Иванушкин для свет.дети
«Все 4 часа, пока шла операция, я молилась святому Луке. Мне сказали он присутствует на операции — помогает исцелиться. Я закрывала глаза и молилась, молилась, молилась. Всем святым подряд. Кто-нибудь да услышит. А потом зашел врач и сказал: "Мы смогли удалить ее всю"». Я несколько раз повторяла вопрос: "Все чисто?". И он терпеливо отвечал — да», — рассказывает Элеонора.
Маша пошла на поправку. Операция была сложной, но мозг не пострадал. Мама — педагог по вокалу — часто ей пела и Маша восстанавливалась — приходила в себя. Начала играть: кормила и одевала кукол, укладывала их спать и строго наказывала всем молчать. Ибо нечего: дети спят. В конце июня девочку выписали, рекомендавав лечении в НИИ онкологии и гематологии им. Н.Блохина.
Маша. Фото: Сергей Иванушкин для свет.дети
Маше назначили 14 курсов химии. Первый курс девочка перенесла хорошо. Все это время мама была рядом. Почему то рядом с ней та «штука с лекарством» вдруг превращалась в робота-няню, а длинный блестящий шнур в хвостик лисички. Мама танцевала и пела — колдовала над счастьем. И становилось не страшно. Почти.
Совсем скоро Маше предстоит новый курс химии. Он необходим, чтобы «больше такого никогда не было» — так говорит мама Маше. И Маруся соглашается потерпеть. Потому что хочется домой, к папе и брату. Чтобы бежать за ветром, встречать Макара из школы, и ходить к маме на вокал – слушать, как она поет. Потому что больше ничего не нужно, кроме того, что есть сейчас.
Маша с мамой. Фото: Сергей Иванушкин для свет.дети
Элеонора закрыла больничное окно и спустилась с подоконника. Признание в любви пустилось гулять по городу, как беспризорный воздушный шарик. А в комнате стало как будто светлее.
- Мам, а тебя кто-нибудь слышал? — вдруг спросила Маруся. - Конечно! Меня слышали все... — ответила мама.
На платформе Добро.Mail.Ru мы собираем 395 591 рубль, чтобы оплатить второй курс химии для Марии Бонташ. Мы вместе можем помочь Марусе закончить лечение и вернуться домой.
