Виктория Буйко

У Вики нежный голос. Хрустальный и тихий одновременно. Она говорит, потом вдруг делает паузу и молчит. Словно ищет опору.

Сейчас Вике 16 лет. Уже два с половиной года девушка борется с лейкозом.

4 октября 2018

«Лейкоз», — услышала я. Не-а, я не знала, что это такое. Какое-то неродное слово. Что это вообще значит? Но я почувствовала, а потом увидела, как содрогнулась мама. И поняла: лейкоз мне вовсе не нравится.

Вика до болезни. Фото из личного архива

9 октября 2018

Началась химия. У меня уже есть любимая медсестра. Ее зовут Ольга. У нее теплые каштановые волосы и смеющиеся глаза. Она все время мурлычет себе что-то под нос и танцует. Это разрыв шаблона: лейкоз, химия и танцующая Оля. Глядя на нее, я улыбаюсь.

17 октября 2018

После химии ломит кости. Ощущение, будто тлеющие угольки мигрируют по всему телу. Я терплю. Пока... Мама гладит меня по голове и рассказывает, как однажды в три года я обожгла пальцы бенгальским огоньком. Сильно. Но ни слезинки не уронила. Улыбалась гостям и только в машине, когда никто меня не видел, зарыдала в голос.

Вика спустя полтора года после первого лечения; рисунок Вики. Фото из личного архива

10 декабря 2018

Я в ремиссии. Даже не верится) Я дома, сижу на кровати, тереблю собаку — Ромик отчаянно бьет хвостом о мою ногу — и чувствую, как внутри распускается счастье. Его сложно выдержать. Оно нестерпимо булькает внутри. Вот так: слезы, рычащий Ромик на руках и тихая радость, от которой тепло в груди. Так я чувствую счастье.

Вика дома. Фото из личного архива

11 января 2019

Посещать больницу нужно каждые три дня. Но Новый год и день рождения я встретила дома, с семьей. Мама, папа, сестра — все рядом.

Вика в свой день рождения; Вика с сестрой Миланой. Фото из личного архива

5 мая 2019

Ходили с Миланой в магазин. Время от времени сестра берет меня за руку, будто проверяет, что я здесь, рядом. Когда заболела, мы стали ближе. Дистанция сократилась — я стала доверять ей тайны. И маме тоже. Рассказала им про Рому. Мы познакомились у Казанского. Я была с Настей, а он с другом. «Можно познакомиться?» — «Можно». «Погуляем вместе?» — «Пойдем». Я рассказала ему про чирлидинг, про мои рисунки. И про лейкоз тоже. Он не испугался, нет. Просто посмотрел в глаза, и мы пошли к Исаакию.

Вика с семьей. Фото из личного архива

9 марта 2021

Заныло между ребрами. И в груди тоже. По анализам все чисто. Но я поняла: что-то не так. Оделась и поехала в больницу. Сама. Подумала: если все хорошо, то и рассказывать будет нечего. Взяли кровь — бласты. И снова это гадкое слово «лейкоз».

Вика. Фото из личного архива

15 марта 2021

Ирина Анатольевна пришла на утренний осмотр. И вдруг говорит: «Викуля, а ты разозлись на всех! Ты очень мягкая и добрая. Такой быть нельзя. Разозлись на болезнь, на ситуацию — на всех!». Мама сидит рядом и мягко так кивает головой. Врач ушла, а я говорю: «Мамочка, я и так на всех злюсь!». Мама рассмеялась и сказала, что злюсь я очень и очень смешно. Неужели, правда?

Вика и ее рисунок. Фото из личного архива

5 апреля 2021

В палате есть тренажер — степпер. Он стоит напротив окна. Я занимаюсь на нем, когда есть силы. Достаю наушники. Включаю «Орел и решка» и смотрю в окно. И в этот момент кажется, что мир поставлен на паузу. Я шагаю прочь от капельниц и боли. Туда, где есть все, что мне нужно: здоровье, улыбки любимых и рычащий Ромик, забавно виляющий хвостом.

Вика. Фото из личного архива

Чтобы выздороветь, Вике нужно лечение иммунопрепаратом Блинцито, а затем проведение трансплантации костного мозга.

Записала Ксения Малишевская